PH.D САГАЙДАК АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ — Кандидат психологических наук, юнгианский аналитик, преподаватель, глава Ассоциации глубинной психологии «Теурунг», председатель Психолого-философского общества.
————————————————————-
Юнгианская методология представляет собой уникальное явление в психологии ХХ-ХХI века, поскольку именно она представляет собой по-настоящему глубокую и обоснованную трансперсонально-детерминистическую концепцию, альтернативную позитивистскому пробабилизму, который вот уже полтора столетия господствуюет (пока ещё) в мировой психологической науке.
Конец ХХ-начало ХХI века характеризуется в истории психологии постепенным отходом от жёсткого давления “истинного” позитивизма по отношению к детерминистским, герменевтическим и трансперсональным направлениям, которое ещё относительно недавно было столь сильным. И значительная заслуга в возобновлении традиций подлинно научной полемичности и плюрализма принадлежит глубинной психологии, её развитию и успехам (особенно в прикладной сфере), доказавшим её состоятельность как в глазах научного сообщества, так и на уровне общественного дискурса в целом.
Всё это обуславливает необходимость обратить более серьёзное внимание на методологию, альтернативную позитивизму, прежде всего с целью её систематизации и структурирования на общетеоретическом уровне, т.е. на уровне философской онтологии. Отмеченная нами уникальность именно юнгианского подхода привлекает к нему первоочередное внимание, поскольку фокусирует в себе наиболее характерные черты антипозитивистской методологии: детерминистичность, трансперсональность и герменевтичность.
В нашем исследовании мы хотели бы в первую очередь сфокусировать внимание на первой из вышеперечисленных черт, а именно – на той модели детерминизма, которая представлена в юнгианской методологии.
Ключевым понятием юнгианского детерминизма является принцип Самости. “Самость – это величина, управляющая сознательным Я. Она охватывает не только осознаваемую, но и бессознательную составляющую психики и в силу этого является личностью, которой являемся и мы тоже… Нет никакой надежды, что мы достигнем хотя бы приближенного осознания Самости, ведь сколько ни смогли бы мы осознать, всегда еще остается определенное или неопределенное количество бессознательного, которое тоже относится к тотальной Самости…
Что бы ни означала целостность человека – Самость сама по себе, эмпирически спонтанно продуцируемый бессознательным образ жизненной цели, независимый от желаний и страхов сознания. В этом образе представлена цель полного человека – реализация своей целостности и индивидуальности, по своей воле или против нее”[1]. Юнг говорит о том, что Самость как архетип целостности наделён свойствами изначальности существования и направляет жизнь человека, а целью этого направления является достижение первоначального единства: “… символы целостности часто встречаются в начале процесса индивидуации, они и в самом деле могут часть наблюдаться в первых сновидениях раннего детства. Это наблюдение во многом говорит в пользу существования a priori потенциальной целостности…
Но поскольку процесс индивидуации происходит, говоря эмпирически, в виде синтеза, это выглядело бы достаточно парадоксально – как если бы было собрано что-то уже существующее”[2]. Из этого мы делаем вывод, что как архетип всеединства, Самость выступает силой, инициирующей всю психическую жизнь человека в целом.
Мы знаем, что ещё одним отличием юнгианской психологии от других направлений и школ, является методологическая опора на древние духовно-трансперсональные традиции Запада и Востока, прежде всего герметизм, алхимию и даосизм. Сам по себе герметизм и олицетворяет собой доктрину “восхождения к Единому”[3], алхимия же фокусируется на трансформационных аспектах этого процесса. Если данные духовно-трансперсональные концепции выступают той объединяющей основой, благодаря которой в юнгианской психологии совершается герменевтическое понимание уровня архетипического досознательного, то для нас важен философско-методологический анализ, дающий представление об онтологии и гносеологии данных сфер знания.
История философии даёт нам системную картину этой онтологии и гносеологии, обозначая её термином ГЕНОЛОГИЯ.
Этот термин в истории философии относится прежде всего к идеям Плотина, однако же как онтология и гносеология протофилософской мысли, этот смысл был сформирован культурами Древнего Мира ещё задолго до возникновения неоплатонизма. Само понятие генозиса как интенции изначального единства встречается в шумерской космогонии в таких мифологических концептах, как Абзу, Экур, Дуранки[4], в древнеегипетской – таких как Атум, Маат, Хе-Ка[5], в древнекитайской – таких как Дао, Хуан-ди[6]. Во всех этих архаических концепциях генозис мыслится системно и детерминировано, проистекая, в свою очередь, из индетерминизма как безусловной причины. Космологически и онтологически каждый человек воспринимается в этих учениях как микрокосм, который отражает целостную структуру Вселенной – макрокосм. В философии Гераклита Логос-Демиург выступает как огонь, абсолютный генезис и душа всего сущего: «Итак, все изменяется, все течет и горит.
Но всякое изменение есть переход от чего-либо к чему-либо другому, причем второй момент вытесняет первый и постольку отрицает его собою; процесс явлений, в своем вечном круговороте, обусловлен всеобщей борьбой и враждою всего сущего. Все состоит из противоположностей, борющихся и переходящих друг в друга в живой стихии горения.
Единое согласуется с собою в вечном противоречии, и гармония мироздания вытекает из сочетания противоположных колебаний»[7]. Дальнейшее развитие этой идеи в древнегреческой философии, кинтессенцией чего стал платонизм, было сформулировано в представлении о Демиурге как о едином божественном разуме, подражая которому человек также стремится к соединению с Единым или Монадой, а сам процесс этого соединения был назван генозисом[8].
В неоплатонизме Плотина идея генозиса нашла ещё более развернутое воплощение, стремясь соединить в себе платоновский принцип кардиоцентризма и аристотелевский принцип рационализма. Для Плотина и его последователей Единое выступает как первосущность, находящаяся на вершине иерархии бытия и, одновременно, вмещающая в себе саму эту иерархию. Нисхождение Единого в самые нижние ступени этой иерархии – в материальный мир – неоплатоники называли эманацией, процессом, который одновременно является и творением.
Бытие (Космос) есть творение Единого и пребывает в постоянной трансформации, и смене этапов творения, но сам Единый, будучи Универсумом, Абсолютом и Благом, неизменен. Стремясь описать свойства Единого в его творческих проявлениях, Плотин говорит о совершенстве первоначала, свехразумности и сверхчувственности, неизреченности и непостижимости, всеединстве и неисчерпаемости: “Как источник наполняет реки, сам ничего не теряя, как солнце освещает тёмную атмосферу, нисколько не потемняясь само, как цветок испускает свой аромат, не становясь от этого без запаха — так Единое изливает себя, не теряя своей полноты, неизменно пребывая в себе”[9]. Эманации Единого в его творения проявляются прежде всего в уникальности и неповторимости творческого акта.
Сущностью всякой вещи является её непохожесть. индивидуальность в сравнении с другими творениями и в этом проявляется сверхразумная парадоксальность Единого, которая нераздельно присуща всему миру в его неразделимом множестве и абсолютной единичности. Уникальность человеческой души как творения Единого проявляется прежде всего в уникальности концепции её восхождения к Единому от эмпирического (плотского) состояния к сверхразумному экстазу (гнозису) и мистическому слиянию с Универсумом.
Иными словами, это уникальность человеческой судьбы, представляющей собой генозис, достижение истинного божественного бытия, теозис, обожение. Главным же методом этого восхождения, помимо добродетели и диалектики, Плотин полагает экстаз как сверхразумное созерцание, когда душа, преодолев свою привязанность к эмпирическому и интеллектуальному, позволяет увлечь себя агапэ – деятельной божественной любви, возносящей душу от бытия к сверхбытийному мистическому слиянию с Единым.
Ещё более интересно с точки зрения теории и практики юнгианской психологии представлена идея генозиса в трудах выдающегося мистика, философа и теурга поздней Античности Ямвлиха Халкидского, к трудам которого К.Г.Юнг не просто неоднократно обращается в своих трудах «алхимического цикла», но и опирается на них как на базис герменевтического понимания. Обращение к текстам удивительного сирийского теурга и герметиста даёт нам ответ – почему.
Самое примечательное в трудах и самой личности Ямвлиха Халкидского то, что он в первую очередь теург, а уже затем философ. Что мы сегодня знаем о теургии из, так сказать, официальных источников?
Что это магическая практика, развившаяся в русле неоплатонизма и действовавшая в культах эзотерических обществ, в политеистических священнослужениях, направленная на непосредственное личностное взаимодействие теурга с внетелесными сущностями (богами, ангелами, архангелами, демиургами и даймонами) с целью трансформации человеческого естества, а через внутреннюю трансформацию – изменения внешней реальности в соответствии с волей Высших Сил и находящейся с ними в гармоничном единстве волей самого теурга. Что теургия осуществлялась посредством ритуально-мистических действий, особое значение в которых принадлежало не самому ритуалу, а внутреннему состоянию теурга – говоря современным языком, теургия была скорее псионикой, чем ритуалистикой. Особое значение в теургии занимал личный визионерский опыт взаимодействия с духовными сущностями – гнозис как сверхразумное и сверхчувственное созерцание. Так же мы знаем, что по завершении эпохи Античности теургия развивалась в рамках эзотерического христианства[10].
Ямвлих Халкидский является одним из наиболее значимых фигур в теургии. Будучи и фундаментальным теоретиком, и потрясающим в своих достижениях практиком теургии (современники совершенно серьёзно говорили о нём, что он был способен к левитации на высоту 10 локтей (5 метров), во время которой его тело и одежда наполнялись золотым свечением), он в своих трудах реализовывал фундаментальное положение о восхождении к Единому как упорядочиванию Хаоса в Космос. Действия теурга уподобляют его искусству Демиурга, в ходе которого внутренняя и внешняя личность человека соединяются. Для Ямвлиха это прежде всего происходило в контексте гносеологии, а именно – трансцендентного знания и его влияния на знание имманентное.
Говоря о «познании божественного», Ямвлих отмечает его принципиальную несоотносимость ни с какой антитезой и ни с чем изменяющимся, будучи извечно существующим в нашей душе первоначалом. При этом аподиктичность этого первоначала не означает его статичности – напротив, Ямвлих говорит о нём в контексте «божественных судеб», каждая из которых наделена самотождественностью и неизменяемостью, родственна любви, непреклонна, бесстрастна и непринуждаема ничем, кроме своего благого и свободного волеизъявления. Исследуя влияние этого первоначала в душе человека, Ямвлих говорит о той общей нерасторжимой связи, которую оно создаёт в «умственных действиях» и таким образом описывает динамику этой связи: единство души и тела исходит от высшего первоначала и побуждает сознание подниматься ввысь, к тождественности первичным образам-идеалам, что является одновременно движением от частности к всеобщности и универсальности.
Поскольку ум созерцает существующее, а душа открывает в себе универсальные причины хода событий, то по мере приближения её к наиболее высоким в своей универсальности причинам, она начинает предвидеть будущие события в том порядке, который задан Единым. Человек обретает более совершенный пролепсис, поскольку, согласно главной универсальной причине, он начинает постигать будущие события в порядке, соответствующем действию первопричин. Это происходит усилиями Нумена, сверхъестественного ума, синтезом частного события с тем целым, от которого оно было отделено и с которым оно стремится воссоединиться.
Точно так же и сам ум человека, будучи частным и отделённым, стремится воссоединиться со всеобщим знанием, обретая возможность «постигать своими мыслями то, что совершается в мире». Когда ум, достигнув отрешённости от частного и конкретного, воспринимает множественность причинно-следственных связей как единство, тогда его образы восприятия становятся «чище», т.е. видящими истинную суть, фундаментальный объединяющий смысл хода событий. Этот интеллигибельный феномен Ямвлих называет «телом мироздания», Anima Mundi, миром как единым живым существом, части которого различаются местоположением и динамикой, но вследствие единства их природы стремятся друг другу и сама по себе эта сила сближения и её энергетическая напряжённость «есть благо и причина полноты, она привносит общность, единство и соразмерность, она сообщает единению нерасторжимое начало любви, повелевающее всем, что существует и возникает»[11].
Обратите внимание, как это коррелирует с идеей центроверсии, озвученной почти два тысячелетия спустя другом и последователем К.Г.Юнга Эрихом Нойманном[12].
И переходя уже на прикладной уровень, Ямвлих говорит о том, что если нам удаётся найти в человеке, животном, растении или каком-либо ином создании Бога непроявленную ещё целостность и чистоту этой силы сближения, то, побудив её к проявлению теургическими средствами, мы пробуждаем к действию саму «демиургическую причину, которая господствует над своим творением, сохраняя чистоту».
Ямвлих говорит о том, что самые базовые и универсальные причины хода событий связаны с самыми совершенными демиургическими силами, поскольку именно они включают в себя всю полноту и многообразие возможных причин в управляемой ими сфере мироздания. И вместе с движением этих сил приходит в движение всё, что способно к производящей деятельности. Таким образом Ямвлих говорит о демиургических силах как об универсальной силе инициации, фасилитации, стимулирования, катализа «и единая дружба, связующая все, осуществляет эту связь посредством некой неизреченной общности»[13].
Внутренний синтез теурга должен осуществляться по аналогии с действием демиургических сил – быть перманентным, целостным, симилярным высшему порядку. В качестве примера такой внутренней работы автор приводит духовно-мистические практики древних египтян, а именно реализацию ими герметического принципа аналогии, когда посредством символов приводятся в действие нуминозные потенциалы (Heka) человеческой души:
«Послушай также и ты интеллектуальное истолкование символов соответственно мысли египтян, отказавшись от образа этих символов, происходящего от воображения и слуха, чтобы возвысить тебя к интеллектуальной истине. Считай, что из ила состоит все телесное и материальное, питающее и производящее, материальные виды природы, увлекаемые бурным потоком материи, все то, что заключает в себе поток становления и оседает вместе с ним, первопричина элементов и всех их сил, изначально заложенная как основа. На основании сказанного Бог-Творец становления, всей природы и сил, заключенных в элементах, превосходя все это и в своей целостности, исходящей от него и возвращающейся в него, являя себя нематериальным, бестелесным, сверхъестественным, нерожденным и неделимым, — Бог-Творец возглавляет все это и заключает в себе все.
И поскольку он охватывает все и сообщает частицу самого себя всем существам мира, то он являет себя в них, а поскольку он превосходит все и сам по себе предельно прост, то он является как отдельный, трансцендентный, верховный и выделяющийся своей совершенной простотой среди сил и элементов мира. Свидетельствует об этом и следующий символ. Сидеть на лотосе означает превосходство над илом без какого-либо контакта с ним и показывает интеллектуальную власть и власть в эмпирее, ибо все части лотоса представляются круглыми: и форма листьев, и форма плодов.
Только такому круговому движению родственна деятельность ума, проявляющая идентичность, постоянство, упорядоченность и единый принцип. Бог же поставлен сам по себе, выше этой власти и деятельности, почитаемый и святой, сверхпростой и пребывающий в себе, и символом этого является сидячее положение. А тот, кто плывет на лодке, представляет власть, управляющую миром. И как кормчий, отделенный от судна, управляет его рулем, так и Солнце, будучи отделенным, управляет рулем всего мира. И как кормчий управляет всем сверху, с кормы, сообщая своим малым усилием первый принцип движения, так еще раньше Бог совокупно дает с высоты первоначал природы первопричины движения. Вот что (а еще и многое другое) означает его плавание на лодке…
Египтяне не говорят, что все существует соответственно природе, и выделяют из природы жизнь души и интеллектуальную жизнь, причем не только в отношении мироздания, но и применительно к нашему вопросу. Поставив на первое место ум и рассудок как сущности, существующие сами по себе, они утверждают, что от них происходит мир становления. Они ставят над миром становления Демиурга — праотца этого мира — и различают жизненную силу, предшествующую небесам, и жизненную силу на небе. Выше мира они ставят чистый ум, а другой ум, неделимый, они размещают по всему миру, и еще один ум распределяют по всем сферам. Для них это не только чистое умозрение, и они призывают восходить путем жреческой теургии к более высокой, более всеобщей сфере, которая превосходит рок”[14].
Здесь мы видим подробное изложение языком теургической символогии того, что две тысячи лет спустя заново было открыто для модернистской цивилизации Юнгом и названо трансцендентной функцией[15]. Этому удивительному герменевтическому методу, сформулированному Юнгом, посвящено множество исследований, к которым нам хотелось бы добавить следующее. Принципиально важным гносеологическим аспектом, без фокусирования на котором реализация трансцендентной функции становится весьма проблематичной, является тот, который Э.Гуссерль называл принципом очевидности (беспредпосылочности). Вот что об этом пишет сам Гуссерль:
«Очевидность — это «схватывание самого́ сущего или так-сущего в модусе „оно само“ при полной достоверности его бытия, исключающей, таким образом, всякое сомнение.Непосредственное „видение“ — не просто чувственное, постигающее опытным путём смотрение, но видение вообще как сознание, дающее из первоисточника (каким бы такое созерцание ни было). Очевидность — основа познания, последний авторитет в вопросах познания, первый методический принцип, критерий действительности чего-либо.
Никакая мыслимая теория не может заставить нас усомниться в принципе всех принципов: любое дающее из самого первоисточника созерцание есть правовой источник познания.
Теоретико-познавательное исследование… должно… удовлетворять принципу беспредпосылочности. Если это размышление о смысле познания должно иметь в качестве результата не простое мнение, но… основанное на очевидности знание, тогда это размышление, как чистая сущностная интуиция, должно осуществляться на основе мышления и познания как переживаний, данных в качестве определённых примеров»[16].
В данной цитате нам хотелось бы особенно выделить «чистую сущностную интуицию», которая есть непосредственная движущая сила принципа очевидности, его так сказать рабочий процесс. Что представляет собой эта интуиция содержательно? Гуссерль описывает её так: «Мы схватываем её в вольном процессе пробегания, в сознании безграничности поступательного хода внутренне согласных созерцаний…»[17]. Внутреннее согласие созерцаний, как его описывает и раскрывает Гуссерль в своих трудах, так же практически тождественно феномену центроверсии.
Идея центроверсии в трудах Ноймана является развитием юнговской идеи Самости в её динамическом аспекте, т.е. Самости как генозиса: «Центроверсия – это врожденная тенденция целого к созданию единства своих частей и к синтезу их в системы. Единство целого поддерживается компенсаторными процессами контролируемых центроверсией, с помощью которой целое становится самосозидающей, расширяющейся системой. На более поздней стадии центроверсия проявляется как направляющий центр с Эго в качестве центра сознания и с Самостью в качестве психического центра.
Во время допсихической стадии она функционирует как принцип энтелехии в биологии, и на этой стадии, наверное, лучше будет называть ее объединяющей тенденцией. Специфическая тенденция центроверсии заявляет о себе только во время формирования, когда видимый центр появляется в Эго или должен быть определен в Самости. Она действует бессознательно как объединяющая функция целостности во всех организмах, от амебы до человека»[18].
Резюмируя наше исследование мы можем сказать, что смысловым содержанием детерминизма в юнгианской психологии является философский концепт генозиса, опредмечиванием которого являются принципы Самости, индивидуации, очевидности (беспредпосылочности), трансцендентной функции и центроверсии.
© Александр Сагайдак, Ассоциация глубинной психологии «Теурунг», 2025.
Все права защищены. Любое копирование, цитирование, воспроизведение или распространение данного материала, включая отдельные фрагменты, допускается только с письменного согласия автора и при обязательной ссылке на источник.
Несанкционированное использование текста, фрагментов или идей запрещено и рассматривается как нарушение авторских прав.
[1] Юнг К.Г., “Ответ Иову”.
[2] Там же.
[3] http://www.platonizm.ru/content/germes-trismegist-germeticheskiy-svod
[4] https://coollib.net/b/416365-yuriy-iovlev-ot-nachala-nachal-antologiya-shumerskoy-poezii/readp?p=151&cnt=9000
[5] https://royallib.com/book/frankfort_genri/v_preddverii_filosofii_duhovnie_iskaniya_drevnego_cheloveka.html
[6] https://readli.net/huaynantszyi/
[7] https://omiliya.org/article/geraklit-sergey-nikolaevich-trubeckoy
[8] http://psylib.org.ua/books/plato01/24parme.htm
[9] http://www.psylib.org.ua/books/ploti01/txt57.htm
[10] https://iphlib.ru/library/collection/newphilenc/document/HASH0178ca72453810677b161178
[11] https://psylib.org.ua/books/yamvl02/index.htm
[12] https://royallib.com/book/noymann_erih/proishogdenie_i_razvitie_soznaniya.html
[13] https://psylib.org.ua/books/yamvl02/index.htm
[14] Там же.
[15] https://www.maap.pro/sobytiya/konferencii/arhiv-proshlyh-konferencij/jungianjournal-conference.html
[16] https://royallib.com/book/gusserl_edmund/idei_k_chistoy_fenomenologii_i_fenomenologicheskoy_filosofii_kniga_1.html
[17] Там же.
[18] https://royallib.com/book/noymann_erih/proishogdenie_i_razvitie_soznaniya.html